Неточные совпадения
Принял он Чичикова отменно ласково и радушно, ввел его совершенно в доверенность и рассказал с самоуслажденьем, скольких и скольких стоило ему трудов возвесть именье до нынешнего благосостояния; как трудно было дать понять
простому мужику, что есть высшие побуждения, которые доставляют человеку просвещенная роскошь, искусство и художества; сколько нужно было бороться с невежеством русского мужика, чтобы одеть его в немецкие штаны и заставить почувствовать, хотя сколько-нибудь, высшее достоинство человека; что
баб, несмотря на все усилия, он до сих <пор> не мог заставить надеть корсет, тогда как в Германии, где он стоял с полком в 14-м году, дочь мельника умела играть даже на фортепиано, говорила по-французски и делала книксен.
Он употреблял церковнославянские слова: аще, ибо, паче, дондеже, поелику, паки и паки; этим он явно, но не очень успешно старался рассмешить людей. Он восторженно рассказывал о красоте лесов и полей, о патриархальности деревенской жизни, о выносливости
баб и уме мужиков, о душе народа,
простой и мудрой, и о том, как эту душу отравляет город. Ему часто приходилось объяснять слушателям незнакомые им слова: па́морха, мурцовка, мо́роки, сугрев, и он не без гордости заявлял...
«Меланхолихой» звали какую-то
бабу в городской слободе, которая
простыми средствами лечила «людей» и снимала недуги как рукой. Бывало, после ее леченья, иного скоробит на весь век в три погибели, или другой перестанет говорить своим голосом, а только кряхтит потом всю жизнь; кто-нибудь воротится от нее без глаз или без челюсти — а все же боль проходила, и мужик или
баба работали опять.
Василиса доложила барыне. Татьяна Марковна велела позвать Меланхолиху, ту самую бабу-лекарку, к которой отправляли дворовых и других
простых людей на вылечку.
— Как по-своему? Я верю, как
баба самая
простая, — сказала она улыбаясь. — А в-третьих, — продолжала она, — я завтра еду в французский театр…
Разумея то, что в твои лета тебе надо уже иметь какую-нибудь бабу-забавку, я при оном полагаю, что гораздо бы лучше тебе для сего выбрать девку
простую, чем срамить тем своего брата-дворянина.
— Позвольте спросить, — начал я, — что такое здесь эта девочка и что делает с ней эта гадкая
баба? Не думайте, пожалуйста, что я из
простого любопытства расспрашиваю. Эту девочку я встречал и по одному обстоятельству очень ею интересуюсь.
Мастеровые в новых зипунах и армяках, старики с палками,
бабы в пестрых платках, босоногие ребятишки — все слилось в одну массу, которая приготовилась
простоять здесь до самого вечера, чтобы хотя одним глазком взглянуть на барина.
Степан рассказывал про все свои убийства, нахмурив брови и устремив глаза в одну точку, самым
простым, деловитым тоном, стараясь вспомнить все подробности: «Вышел он, — рассказывал Степан про первое убийство, — босой, стал в дверях, я его, значит, долбанул раз, он и захрипел, я тогда сейчас взялся за
бабу» и т. д.
Вот он в одежде деревенской
бабы поступает на нашу кухню
простой судомойкой. Однако излишняя благосклонность повара Луки заставляет его обратиться в бегство.
— Что ж, — перебила меня она, — тем и лучше, что у тебя
простая жена; а где и на муже и на жене на обоих штаны надеты, там не бывать проку. Наилучшее дело, если
баба в своей женской исподничке ходит, и ты вот ей за то на исподницы от меня это и отвези.
Бабы любят подарки, а я дарить люблю. Бери же и поезжай с богом.
В десятники его ставили, он было всех
баб перебил; в конюшни определили, так как это в кавалерии соответственнее, он под лошадь попал, только, слава богу, под смирную: она так над ним всю ночь не двинулась и
простояла; тогда его от этой опасности в огуменные старосты назначили, но тут он сделал княгине страшные убытки: весь скирдник, на многие тысячи хлеба, трубкой сжег.
— Какой вкус… что вы, господа! — отмахивался Бучинский обеими руками, делая кислую гримасу. — Не самому же мне стряпать?.. Какая-нибудь
простая деревенская
баба… пхэ!.. Просто взял из жалости,
бабе деваться некуда было.
На берегу была настоящая ярмарка: крик, шум, разговоры и беготня; куча
баб, стариков и мальчишек таскали домой лукошками, мешками и подолами всякую рыбу; разумеется, немало было и
простых зрителей, которые советовали, помогали и шумели гораздо более настоящих рыбаков.
Баба у меня — жена то есть, —
простая тоже; наварит нам, напекет… беда!
Но сваха Матрена Терентьевна меня спасла и выручила.
Простая была
баба, а такая душевная.
И я часто думала: «Боже мой! неужели я создана затем только, чтоб услаждать грубые вожделения Николая Степановича Варыпаева, когда он напивается пьян настолько, что уже не может различить жены от
простой деревенской
бабы или уличной женщины».
Обращение с женою у Александра Афанасьевича было самое
простое, но своеобразное: он ей говорил «ты», а она ему «вы»; он звал ее «
баба», а она его Александр Афанасьевич; она ему служила, а он был ее господин; когда он с нею заговаривал, она отвечала, — когда он молчал, она не смела спрашивать.
В сапожной и башмачной мастерской, например, учительница —
простая сапожница,
баба, даже бабёночка, вкусная такая, шельма, но безупречнейшего поведения.
Недели полторы тому, как она в бане парилась, а оттуда домой пошла очень уж налегке да, говорят еще, на босу ногу, а на дворе-то было вьюжно и морозно. Босыми-то ногами, слышь, в сугроб попала, ну и слегла на другой день. Много ли такой надо? Сам знаешь, какая она телом нежная, не то что у нас,
простых людей,
бабы бывают, той ни вьюга, ни сугроб нипочем.
"Чудно!" — вымолвил он про себя, чувствуя, как что-то
простое, мужицкое, только без мужицкого презрения к"
бабе", заливает его душу. Что тут разбирать да анализировать? Надо семьей обзаводиться; сладко и лестно — отдать свою тихую, прочную любовь вот такому немудрому, беззащитному"суслику". Это слово, брошенное Серафимой в припадке женской ярости, полюбилось ему.
Из Одинцова поехал в Каменку. Там хозяйничал мамин брат, дядя Саша, а в отдельном флигеле жила бывшая владелица имения, „баба-Настя“ — сестра бабушки, моя крестная мать, добрая и
простая старушка с умными глазами. Тут-то уж, конечно, можно и нужно было расцеловаться с нею по-хорошему. Но я обжегся на молоке, губы еще были в пузырях. И я поздоровался с нею — за руку! Пожал руку. Видел ее огорченные и удивленные глаза и понял, что опять сделал глупость.
Хозяйка Федосья Васильевна, полная плечистая дама с густыми черными бровями, простоволосая и угловатая, с едва заметными усиками и с красными руками, лицом и манерами похожая на
простую бабу-кухарку, стояла у ее стола и вкладывала обратно в рабочую сумку клубки шерсти, лоскутки, бумажки…
— Дурак ты, Степа, и больше ничего. И все это ты врешь. Если б я захотела, я бы тебя непременно влюбила в себя. Ты что думаешь: одни только, как вы изволите выражаться, интеллигентные качества привлекают вашего брата? Как бы не так! Вот ты учишься, учишься, а потом и втюрился в какую-нибудь дуру, немецкую кухарку или другую
простую женщину. Да, мой друг. А кто в деревне засядет: какой бы умный человек ни был, а кончит тем, что свяжется с крестьянской
бабой и сочетается с ней законным браком.
— Славная она
баба, — рассуждал он, возвращаясь домой из конторы, —
простая, добрая, хорошая из нее жена выйдет…
Бедная кормилица! Сколько слез пролила она за это время! Мальчик не обращал на нее никакого внимания:
простая русская
баба не стоила того!
— Тьфу-тьфу…
Простая деревенская
баба, кочерга ей под пятое ребро, а какую военную химию удумала…